Исламофобы вложили запрет Корана в уста президента
Запрет перевода смыслов Корана Эльмира Кулиева новороссийским судом – это прямая попытка дискредитировать начинания высшего руководства страны в сфере государственного, национального и идеологического строительства. Те, кто за этим стоят, продолжают навязывать власти и обществу свою политическую и ценностную повестку и видение развития России. Более того, они постепенно подминают под себя целый сегмент государственной политики.
Запрет Корана не случайно состоялся в дни Валдайского форума, главной темой которого было – самоопределение России в мире, формирование национальной идеи и образа будущего. Там, просто говоря, обсуждалось, какой должна быть Россия, что и кто в ней приемлем, а кто нет, куда мы идем и чего хотим. Этому была посвящена речь Владимира Путина.
Об Исламе конкретно на Валдае не говорили, президент прямо его не коснулся. Он высказался о традиционных ценностях в общем. Но за него сказали «запретители». Таким образом не только массовым сознанием, но и элитой был воспринят четкий сигнал – Коран, Ислам, мусульмане не умещаются в новую Россию, которую Путин назвал «судьбой».
«Исламофобская мафия» однозначно работает на то, чтобы ее стратегию воспринимали как часть государственной политики. Если власти и дальше будут этому попустительствовать и не осознают всю опасность положения, в которую их ставят, то грань между ними совсем сотрется – антимусульманская стратегия лоббистов и государственная политика станут чем-то одним и тем же.
За запретом перевода Кулиева стоят те, кто намеренно добивается маргинализации Ислама и мусульман в России и усиления их отчуждения от собственного государства. Эти люди и организации уже ничего не стесняются и открыто себя объявляют. Что называется, сброшены все и всяческие маски.
Они сами не видят места для нас в РФ и все делают для того, что Ислам не интегрировался в ткань современной российской государственности и шире цивилизации, и эту позицию всячески внедряют в среде чиновников. Исламофобская мафия пользуется тем, что руководство страны данным вопросам уделяет мало внимания, и навязывает власти, экспертному сообществу и массам свою политику. Эти силы фактически приватизировали целое направление политики в национальной и религиозной сфере.
То, что они делают, - прямой подрыв российского государства в самых традиционных основах. Ведь Ислам – неотъемлемая его часть, о чем много говорил Путин. Вопрос только в том, чтобы найти приемлемые формы самоопределения Ислама в современной модели государственности и идентичности России. Исламофобская мафия не хочет, чтобы это состоялось в принципе.
В то время, как руководство страны рассуждает об особой российской межрелигиозной терпимости, традиционном добрососедстве мусульман и христиан, общих ценностях, с подачи исламофобов-антигосударственников запрещаются фундаментальные источники Ислама на русском языке – переводы Корана и его толкований, хадисов, трудов по мусульманскому праву и ритуалам, жизнеописания Пророка (мир ему), а также хиджабы, отказывают в праве строить мечети и проч. Эти конкретные решения говорят за себя куда внушительнее, чем общие рассуждения о мире и дружбе. На фоне красивых слов за власть все решают дельцы от религиозной и национальной политики, разного рода «русские народные правозащитники», «исламоведы», «стратегические исследователи», «борцы с миграцией», «исламообщественники» и проч. Это настоящий спрут, который опутал страну.
В истории современной России были попытки запретить священные писания и фундаментальные источники различенных религий – Талмуда, Бхагават-гиты, даже Ветхого Завета. При желании к любому переводу можно легко придраться. За этим стояли как идейно мотивированные деятели, так и откровенные безумцы. Но ничего ни у кого не вышло. Здравый смысл неизменно торжествовал, правда, не без международных скандалов.
Объяснения в том духе, что, мол, запрещают не само писание, а его перевод, никого не убеждает. Ежу понятно, что дело не в переводах, особенно в России, где в оригинале религиозные тексты мало кто может читать.
Самые высшие власти той же Индии совершенно оправданно возмутились, когда у нас запрещали формально не саму «Бхагават-гиту», а комментированный перевод. Нью-Дели заставил наших дипломатов объясняться и фактически добился того, что книгу оставили в покое.
Перевод Корана – первый из такого рода трудов, попавший под запрет. Это результат бурной активности всем известных сил, для которых работа против Ислама и России стала настоящим бизнесом. А также результат вопиющей беспомощности нашего исламского сообщества и молчания глав мусульманских государств.
Абдулла Ринат Мухаметов